УТРО. ЛУЖАЙКА

Румяный звон балконов на заре
на стебель дома алый свет ложится
блестят росою окна в серебре
и  крыш бутоны жаждут распрямиться.
Автобус рейсовый - коричневый жучок -
тропой асфальтовой несется к остановке,
чтоб заглотить седой боровичок
и всяких прочих в разной упаковке.
А из Земли от края и до края
всходила туша красного трамвая.

РИТОРИКА

Вот вам "ха-ха!" и танцы на погосте,
пир теорем и карнавальный хлам!
Бросайте свой барыш - спасайте кости:
уже идет грядущий хам.
Густой мочой и черной кровью мечет,
под маской смеха - желтые клыки:
одних ломает, избранных калечит,
а третьих рвет на серые куски,
Под ним ревут и умирают кони,
ползет из глаз его линялый спрут!
Кто жив еще - спасайтесь от погони,
в запасе - несколько минут.
О, гнусный хам грядущего тиранства,
я слышу твой сталеплавильный шаг,
забил ты эхом время и пространство,
отгородившись крепостью бумаг.
Так вот каков ты, Сатана бесславья,
факир на сотни безымянных лет!
"Всегда - за упокой, потом за здравие!"
неслышим твой космический обет»

* * *
Сегодня, в час моей смерти, я тебе завещаю:
не возвращайся! Я был только в самом начале.
Ты слышишь /или помнишь/ как мимо ограды
я тебя покидаю, проросший рядом.
Ты говорила: "Нет ничего выше и ничего ниже,
когда тебя - в себе я безумным вижу.
Мы столько зверей подряд зажигали страстью:
они догорают, цепенея в росте."
Я был кустом желаний, и ты собирала умело
голодные ягоды в соты своего тела.
Ты говорила: "Есть гибель в нас, но во времени тайны!
Нас столько в объятиях, будто одежда пластами.
И мы теряем глаза искушать натяжение ткани -
сколько же взгляд отразит незнакомого Каина.
В тебе есть тепло для пробуждения мира,
даже не будет меня,"- ты говорила.
И отвернулась встречать тишину, чтобы приветствовать берег:
плыли на дно острова суверенных Америк.
А звезды, как в тире, повыбиты метателем света.
До боли сжимал я в руке твой колючий вектор,
и пальцы спеклись от страха быть слабее желаний:
я видел себя изнутри отпечатком экраньим.
Ты говорила: "Все остается летать над крышей,
пока нас не будет вместе. Пока никогда не услышишь."

Ты зашла задержаться и осталась, вечная, тут.
Там во мне остывают колодцы минут.

МОЙ  СОН

Дикие коричневые страшные драконы
в сон мой летаргический заходят монотонно.

Песней элегическою слух не услаждают -
рыком фантастическим ужасно напрягают.

Раковую опухоль тырсой набивают.
страхом прединфарктным дно глазное заливают.

Жадные кровавые хромые барракуды:
жрите мою душеньку, крепко сплю покуда.

Сердце раскромсайте серповидными клыками,
в почках покопайтесь осьминожьими руками.

Знайте: одиночество веками не продлится!
Встану как-то по-утру, растворю ресницы,

выйду в чисто поле я с чудовищами биться,
выкрикну волшебнейшее слово "ламцадрицца".