Инга Питерс. В ПОИСКАХ РУКИ И СЕКСА. (или мои нью-йоркские связи)

ГЛАВА 82

Как работники радио, Сергей с Викой были вписаны в quest’s list – гостевой список. На дискотеку они провели нас без проблем, то есть никто из нашей великолепной шестерки за билет не заплатил. Позже я отметила, что работников радио, телевидения и иммигрантских газет была хренова туча. Все они друг друга знали, естественно, здоровались с Викой и Сергеем, после чего отдельные деятели культуры присоединялись к нашей компании.

Народ подъезжал к ресторану на дорогих, по большей части, машинах, оставляя их в валет-паркинге: добры молодцы в униформах едва поспевали развозить авто по местам парковок. От дороги ко входу на дискотеку был уложен в известном стиле red carpet, с двух сторон ограниченый канатами, натянутыми вдоль переносных, надраеных до блеска медных стоек. На red carpet ступала нога тех, кто шел по quest’s list. Все остальные объединялись в плотную, толстую очередь. Она заканчивалась неподалеку от входа, сразу за углом ресторана.

Face control функционировал четко: на входе дежурили борцовского вида охранники. Высокие, толстые, неулыбчивые. Корректные, исключительно в костюмных двойках и полные достоинства. Эти громилы не пропускали тех, кто пришел в джинсах, кроссовках или пьяным в хлам. С последними не церемонились, выбрасывая из очереди без объяснений. Скорее всего, били и по «фэйсу» контроля ради.

Поскольку подписное радио активно рекламировало это мероприятие, Сергей взял у промоутеров красные миниатюрные билетики: бармен менял на такой билетик алкоголь. «Можно заказывать все, что хотите, кроме коньяка», - предупредил Сергей, раздав по два билетика каждому. В руке у него осталось еще десять «красненьких», как минимум.

Так я впервые посетила ресторан, он же дискотека, «Распутин». Мы явились часам к десяти, но народу уже накопилось человек под двести. Зал сотрясали могучие ритмы; расслышать друг друга не представлялось возможным. Рома оглядывался по сторонам, пытаясь сообразить, что ему здесь делать. Он был явно не в себе и походил на рыбку, заглотнувшую крючок: попался! Мой бой-фрэнд стоял с бледным лицом и потеряный в настоящем. Правда, если прикинуть, куда мы попали, то было от чего растеряться: народ в «Распутине» собрался самый разный, с возрастным разбегом от почти детей до почти дедушек.

Приход на дискотеку с Ромой обрывал мне все надежды на флирт с кем бы то ни было. Я отдалась элементарной идее танца. Мне было до фонаря, что намерены делать остальные. «Та-та-та-та-та, бла-бла-бла-бла-бла, ру-ру-ри-та-ти», - активно поддерживала ритмичную мелодию любительница абсента, «Кровавой Мэри» и продолжительного секса. В том его варианте в этот вечер, когда лишь бы с кем-нибудь. Главное, без занудства и без потеряных.

Народ продолжал прибывать. Становилось жарко и душно. Нашу компанию прибило к какой-то стене, откуда открывался вид на сцену. Все вокруг пульсировало и пневматически дергалось. На рэйв это было не похоже, поскольку публика выступала по максимуму, общаясь активно и целенаправленно.

На вскидку, присутствовали девичьи команды, к которым постоянно лепились молодые люди в надежде завязать понятную интрижку. Были и спаяные мужские бригады в среднем от лет 18 до 23-х, нарочито озабоченные тем, как бы сохранить собственную независимость. Видимых усилий к тому, чтобы познакомиться, они не прилагали.

Смешанные компании, типа нашей, никого не интересовали вообще. Это было здорово.

Балкон второго этажа был заставлен столиками. На первом всю площадь освободили для танцпола и народного веселья. Музыкальные хиты колотили прямо в ухо. Прямо в рот попадал алкоголь. Я выкаблучивалась так, будто плясала на раскаленных углях. Насколько я при памяти, это называется нестинарскими плясками. Это все, что я знаю и помню о далекой Болгарии. Ах, да: столица София, сигареты «Шипка», болгарин Киркоров, доки польска не сгинела! А, действительно, кто-то мне может объяснить, в чем разница между Болгарией и Польшей?

Слева от входа находился импровизированный бар в виде покрытых белыми скатертями столов, составленных в длинный ряд. Стену напротив входа занимала высоко поднятая над полом сцена с двумя самоупоенными ди-джеями посредине. Перед их пультом выплясывали девочки в миниюбках и минимайках. Подтанцовка насчитывала от трех до пяти секси-герл. Иногда, боковым зрением, я улавливала ненавязчивый фон: на экране во всю длину сцены показывали то клубящихся в зале, то видеоклипы малознакомых, российских, в основном, команд.

На сцену вряд ли кто обращал внимание, так как центральное действие разворачивалось в местах распития. К бару без хорошей физподготовки было не подойти. На четверых барменов приходилась толпа желающих, так что пришлось нам с красными билетиками подождать. Славик предложил разумное решение: мы продолжаем танцевать, а они с Ромой дождутся очереди и принесут то, что каждый из нас закажет.

Для начала я заказала поход в туалет. Катя и Вика согласились составить мне компанию.

ГЛАВА 83

К двум ночи Рома был похож на водяной пузырь. Ему с самого начала пришлось включиться в спарринг со мной, а иначе оставалось бы пожертвовать репутацией бой-фрэнда молоденькой барышни. Чем жарче ощущалось в зале, тем обильнее Рома исходил потом, тем быстрей и ритмичней расходилась дискотека. Меня лично хлебом не корми (я его и так не ем), а дай потанцевать и потрахаться вволю. О последнем Рома мог догадываться, с первым столкнулся впервые. За мной ему было не поспеть, как бы он ни старался. Даже на животе рубашка была мокрой от пота.

Я забыла: мне ведь дай еще и выпить. Говорят, женский алкоголизм – отличная штука. Если взяться за дело всерьез, то годам к сорока, по мнению бывалых, хватает 100-150 грамм, чтоб сразу «с копыт» не отходя от стола. Этим воспоминанием о будущем я, скорее всего, была очарована на дискотеке настолько, что скакала, как молодая кобылица. Без устали, без пауз, заведенная на всю силу моторчика.

Хореографическое отделение питерского культпросвет училища было подспорьем и основой для любого танцевального безумства. Те, кто танцевал со мной рядом, не подозревали, что имеют дело с профессионалом. Хотя Сергей, поднаторевший в общениях с музами и представительницами мира искусств, раскусил меня почти сразу. «О-о, как мы танцуем! - заметил выпускник театрального училища выпускнице хореографического. – Где-то училась?»

На подобные вопросы я привычно отвечала: «Мужчины – моя школа», - вполне представляя мужскую реакцию. Сергей, наклонившись к моему уху, проорал: «Ты та еще штучка».

Эту реплику можно было пропустить мимо ушей. Между прочим, белесые, сутуловатые актеры не в моем вкусе.

Я осмотрелась по сторонам. Видимо, этот мой жест был неправильно понят, и танцевавший в нашем кругу молодой человек резко прорвался ко мне с вопросом: «Не меня ли вы ищете?» Я поинтересовалась, чем обязана такой наглости.

В ответ прозвучала краткая речь, которую легко воспроизвести по памяти. «Вы не можете знать меня в лицо, - заявил в полный голос молодой человек. – Но прекрасно знаете. Вы слушаете русское радио?»

Его уверенность проще простого было спутать с самодовольством.

- По тембру – голос Буша, но его в лицо я бы узнала, - я выждала паузу. - Вы уролог Хасиди? Вашу рекламу на радио я знаю напамять.

Супротив такой прыти даже у Сени Баклана не нашлось приема. Хотя он достойно улыбнулся и попытался юморно сострить, я продолжала настаивать, что уролог – это не по моей части. Что касается доктора Хасиди, то его рекламу я слышала и на «Надежде», и на «Народной волне». Так что промазать было невозможно.

Рома поначалу набычился, но услыхав, что рядом со мной приплясывает сам Сеня Баклан, известный радиоведущий утренней многочасовой программы, тут же обмяк. Протянув руку, он сообщил Сене, как рад с ним познакомиться. Баклан начинал вещать с шести утра, Рома выходил на работу к шести утра – им было о чем поговорить. Меня же такое счастье обошло стороной, поскольку на работу я добиралась сабвэем, а городской сабвэй с трудом, но все же без Сениной радиопрограммы обходился. Зато его слушали все, кто по утрам выезжал на работу. Это были годы, когда в открытом нью-йоркском эфире работало только одно русскоязычное радио. Популярность Сени была очевидной.

Думаю, пообщавшись с Ромой, Сеня пожалел о том, что решил со мной знакомиться. Еще несколько тупых Роминых вопросов – и Баклан мог бы заехать собеседнику в ухо. Но не заехал. Из всех встреченых мною впоследствие теле-, радиоведущих и журналистов русской общины, я до сих пор не могу назвать ни одного, кто мог бы резко заехать Роме в ухо. Увидела – поверьте, подошла бы по-человечески и одним спасибо не ограничилась.