Инга Питерс. В ПОИСКАХ РУКИ И СЕКСА. (или мои нью-йоркские связи)

ГЛАВА 108

Ритуальное убийство опозорившей себя, изменившей мужу мусульманской женщины именуется «каро-кари». Допустим, ушли любовники с глаз долой в лес или в поле, их там обнаружили – забьют камнями до смерти, или хладнокровно пристрелят. Поскольку я все еще официально пребывала замужем за моим питерским мужем, то после секса на крышке стола в подсобке консъержа отеля Le Parker Meridian (будь я мусульманка), соплеменники разорвали бы меня на куски. Крышка стола стала бы крышкой гроба.

В том, что последователи законов шариата нас бы непременно обнаружили, я не сомневаюсь. Трудно представить, чтобы мои глубокие стоны, а перед оргазмом совсем уже бесконтрольные вопли, остались неуслышанными. Когда я представляла, как дама с front desk вздрагивает в тиши ночного отеля от моих вздохов, и как коротышка подслушивает, что мы делаем в подсобке (я была уверена, что он стоит за дверью), и с каким подозрением оглядываются прибывшие в отель редкие гости, услыхав в одиннадцать вечера постельные страстные стенания, - едва я начинала это представлять, гусиной кожей покрывались мои спина, руки, шея, ноги. Каждое прикосновение Питера вызывало нестерпимое желание, бешеную неостановимую похоть, дрожь во всем теле.

Но как же его было мало в те минуты. Мне казалось, что в меня входят все окружающие нас уши, любопытные глаза, нежные руки, возбужденные соски дежурной в фойе, разбухший от примитивных фантазий огромный фаллос коротышки. Почему-то на этом фаллосе, выступающем бугром из серой ткани штанины, я зациклилась всеми шестью чувствами. И догадка о том, что чем глубже и крикливей мои крики, чем стонливей мои стоны и по-блядски хороши мои хрипы, тем невыносимей ему там, за дверью, не кончить. С тем большей ненавистью рвет его бешеный, набитый спермой фаллос полотно штатины. Как это видение меня возбуждало! Представьте себе: какой-то пигмей за дверью может довести девушку до седьмого пота, до бешенства матки, до бессвязных фраз и нескончаемых душераздирающих схваток, в быту именуемых оргазмами.

И вот уже я прохожу сквозь дверь, как девушка-невидимка. И касаюсь осторожной рукой шершавой ткани, обнаруживая влажное пятно на ней в том месте, где брюки оттопыриваются откровенней всего. Особое наслаждение доставляет мысль о том, как содрогается ОН там, истекая в темноте и неуюте похотливым соком. И как с нетерпением томится ОН там в ожидании моего прикосновения, моих пальцев, которые несколькими поглаживаниями избавят ЕГО от зудящего беспокойства и безумного давления. И облегчит мое прикосновение ЕГО мгновенно, как мгновенно из подсобки консьержа я окунаюсь в волны возбуждения, едва представляя себе, как горячо брызжет под брюками истосковавшееся по ласке достоинство беллмана-пигмея.

Я забыла о Питере, будто и не он входил в меня и выходил без устали. И словно ему похотливый бред о его прыщавом коллеге по Персоналу передался от меня, как насморк или грипп. И он, болея страстью в эти восторженные миги, шептал мне в температурном обмороке о том, как ему сейчас хорошо и здорово. Я тебе от меня тебя собою...

Уже потом, утром, весь свой вечерний пыл я отнесла за счет неуместной шестой рюмки водки и пренебрежения закуской. Скорее всего, так оно и было.

ГЛАВА 109

В день Рождества даже рыбный Ромин магазин не работал. Наша еврейская тетушка от празднования, естественно, отказалась, так что с утра я позвонила родителям в Питер, после чего принялась готовить семейный завтрак, не представляя, чем заполнить предстоящий день.

- Можем поехать в Манхэттен, - предложил Рома без энтузиазма. В Манхэттене все было закрыто, и мой сожитель знал об этом не хуже меня.
- И что мы там будем делать? – поинтересовалась я в таком же скучном тоне.
- Пойдем в кино. Кинотеатры могут быть открыты.

Для Ромы нерабочий день обычно ассоциировался с бездельем. А поскольку так совпало, что и рыбная, и цветочная лавки сегодня не работали, то его предложение следовало оценить, как жест вежливости. Даже уважения ко мне, поскольку не тошни я у него перед глазами, завалился бы Рома перед телевизором, включил бы какой-нибудь русский канал – и выходной удался на славу.

А так приходилось меня развлекать. Все-таки, это большое счастье, что выходные у нас не совпадали и каждый отдыхал в меру своей испорченности. Я, по укоренившейся в последние месяцы привычке, развлекалась с Питером в его манхэттенской квартире.

Разделить этот день с подругой Дингой было невозможно, поскольку Рому она не переваривала и клятвенно просила избавить ее от его присутствия. Без исключений. «Запри его, как это говорят по-русски, «в бэйсменте», - советовала подруга, - и тогда я приеду фор диннер».

Представления о Роме у нее были не менее забавные, чем о русском языке.

В это время раздался звонок. В Ромином присутствии нам звонили редко, так что звонок произвел впечатление, примерно, как рев льва в пустыне, неподелку от твоего оазиса. Рома поднял трубку. Сказал: «Здрасьте», - и передал трубку мне.

Звонил Гарик. Поинтересовавшись, не разбудил ли нас (уже почти в двенадцать дня!), он пригласил часа через два к нему в гости. Какая-то его знакомая, работающая официанткой в китайском ресторане, притащит массу китайской жрачки к рождественскому столу. Если мы не возражаем, то за нами – этилосодержащие напитки.

ГЛАВА 110

Добраться до Гарика на машине можно было за десять минут неспешной, спокойной езды. Не сворачивая, строго по авеню Р. По моему, Роме идея отправиться в гости пришлась не по вкусу, но надо было меня, с другой стороны, как-то развлекать. А в декабре на пляж не поедешь. Ромины фантазии по этой части с пляжа начинались и на пляже заканчивались. Так что, будь на дворе июль, купания на Брайтон-Бич мне бы не миновать.

- Так надо какое-то бухло купить? – лениво произнес мой сожитель, без особого энтузиазма предполагая, на какую сумму предстоит потратиться.
- А как ты думал, - поддержала я пустой разговор.

Обычно Рома ставил предел в десять долларов и успешно себя в этом контролировал. Принцип отбора вина был несложный: побольше да подешевле. Тонкость заключалась в том, что можно было купить хоть галон дешевого пойла (что и приобреталось для домашнего пользования), но не во всякие гости с таким подарком пойдешь. Поэтому недорогие чилийские или аргентинские вина размером 750ml и в соответствующей ценовой категории особо приветствовались.

Сегодняшний случай отличался от предыдущих тем, что купить надо было несколько бутылок. Мол, хозяин выставляет еду, алаверды от гостей – алкоголь. Поэтому одной бутылкой было не обойтись. Симпатии у Ромы это не вызывало, и в его глазах я прочитывала простую мысль о том, что девушка – это, прежде всего, непредвиденные расходы.