МИФЫ НЬЮ-ЙОРКА: История с географией.

Часть девятнадцатая. Чай - напиток революционеров

Для европейцев Япония началась с чая. Первые европейские путешественники были поражены чайной церемонией, искусство которой переходило в Японии из поколения в поколение, и икебаной (искусство aранжировки букета). Можно с уверенностью сказать, что и Америка, как самостоятельная и имеющая собственный характер территориальная единица, началась для европейцев опять-таки с чая.
Странный напиток, благодаря которому Европа узнавала Запад и Восток. Причем, если по отношению к Востоку чай сыграл объединяющую роль, то с Западом получилась совершенно другая история: в Северной Америке чай послужил поводом для революции.
Хотя, казалось бы, о чем речь: две щепотки чая пригодных сортов на пять минут залить кипятком в чайнике для заварки - и о какой революции может идти речь! Чтобы совсем уж потрафить англичанам, следует разбавить заварку молоком: и чего бузить, чего стрелять друг в друга?
Но на земле Америки масса событий происходили не всегда в соответствии с правилами формальной логики. Именно чай послужил поводом для раздора. Дело было так: в 1767 году выходит в свет Townshend Act, согласно которому были введены новые правила на торговлю самыми разными товарами: от стекла до нормирования цветовых добавок в чай. Торговцы возмутились и поклялись всячески препятствовать импорту английских товаров. Обстановка накалилась, что англичане почувствовали моментально: не прошло и трех лет (1770 год), как большинство правил, вызывающих возмущение общественности, было аннулировано.
В Нью-Йорке торжествовали победу и во всех тавернах чаю было - залейся. Но поскольку правила касались не только Нью-Йорка, а отмену их могли торжествовать, опять-таки, не только ньюйоркцы, то странно было наблюдать за реакцией торговцев в Бостоне и Филадельфии. Там оказались ребята непростые, почувствовавшие свою силу и слабость англичан.
- Не время праздновать победу, -убежденные в правоте, писали бостонцы нью-йоркским единомышленникам. - Враг будет разбит, победа еще будет за нами. Не время останавливаться на достигнутом.
В Нью-Йорк посылается символ свободы - Liberty Pole, который как эстафетную палочку подхватывают известные нам революционеры из организации Sons of Liberty (все еще возглавляемой Исааком Сирсом). На счету "Сыновьей свободы" было несколько стычек с англичанами, одной из самых памятных оказалась так называемая "Битва на Голден Хилл". В который раз "Сыновья" что-то не поделили с англичанами, "красно-рубашечники" (английские солдаты носили форму красного цвета) в очередной раз на них обиделись - и насвинячили у входа в принадлежащую "Сыновьям" таверну. Такой хамства было не стерпеть. На следующий день "Сыновья" при поддержке многочисленной толпы направились к мэру. Каждому из встреченных на пути английских солдат прилично доставалось от разъяренных ньюйоркцев, и к тому времени, когда толпа подходила к офису мэра, человек двадцать англичан уже были серьезно избиты. Мэр решил побеседовать с "Сыновьями" в отеческой манере, отправив охранявших мэрию английских солдат в казарму. Беседа почти удалась, мэр пожал Сирсу руку и, казалось бы, встреча прошла в обстановке дружбы и взаимопонимания. - Давайте жить во всем друг другу потакая, - рекомендовал мэр.
- Тем более, что жизнь необычайно короткая. - соглашался с ним предводитель революционеров. Прощались уже почти как родственники. Но на обратном пути толпа случайно встретилась с группой английских солдат, кто-то, очевидно, что-то резкое сказал -и пошло-поехало. Побоище произошло на углу John Str., около Golden Str., в месте, известном как Golden Hill. Несколько нью-йоркцев были ранены, несколько английских солдат отделались серьезными ушибами. Конфронтация осталась известной в истории как "Баталия на Голден-Хилл", а также как "первая кровь Революции". О "Баталии" тут же узнала вся Америка: колонисты осознали свою силу и поверили в возможность коллективных акций - под знаменами "Сыновей Свободы" или еще кого угодно. Англичане также сделали выводы: после произошедшего был выпущен приказ - солдаты могут ходить по городу только парами.
Еще три года должно было пройти, чтобы действительно серьезные неприятности лишили город и окрестности покоя. Иными словами, вернемся к чаю.
На пути к полнейшему банкротству, британская Вест-Индская компания пытается спастись всеми силами.
Парламент дает ей монополию на поставку чая в американские колонии и смягчает при этом торговые тарифы. Понятно, что все, задействованные в чайном деле нью-йоркцы должны были бы возмутиться. И возмутились не только ньюйоркцы!
Проблема была даже не в том, что Вест-Индской компании была предоставлена "зеленая улица". Дело было в торговых льготах, что сводилось, в конце концов, к известной идее: неуплате налогов. И тут на память приходят Stamp Act и Townshend Act - и здесь-то и начинается настоящий бунт. Первыми раскрутились бостонцы: прибывшие в декабре 1773 года английское судно было полностью освобождено от чая, который был потоплен в бостонском порту. Известное в американской истории "бостонское чаепитие" было началом конца английского правления в американских колониях.
Когда Поль Ревьер прибыл из Бостона в Нью-Йорк с вестью о случившемся, "Сыновья Свободы" решили принять участие в правом деле. Подходящий момент выпал на 22 апреля 1774 года, когда торговое судно "Лондон" прибыло в нью-йоркский порт. "Сыновья Свободы" тут же узнали, что на судне находятся 18 ящиков с индийским чаем. Делегация самых крутых из "Сыновей" отправилась к капитану "Лондона".
- Небось, чай привез, - поинтересовались любопытствующие "Сынки".
- Да, нет, - ответил годящийся им в отцы капитан, - сроду не бывало.
- Хотелось бы верить, - не желали угомониться революционеры. Пошли, проверили: все 18 ящиков, есть как есть, на борту.
- Где ж твоя совесть, папаша, -упрекнули капитана революционеры, вскрыв ящики поочередно. Чай был лучших сортов. Не долго думая, содержимое всех 18-ти ящиков высыпали в акваторию порта, причем, в отличие от "бостонского чаепития", которое проходило в обстановке безлюдной, нью-йоркцы высыпали чай на глазах любопытной толпы, бурно при этом аплодировавшей.
На следующий день в церквях зазвонили колокола с утра пораньше, "Сыновья" вывесили огромных размеров флаг на высоченном флагштоке и провозгласили полную готовность к революции.