Инга Питерс. В ПОИСКАХ РУКИ И СЕКСА. (или мои нью-йоркские связи)

ГЛАВА 22

Эти строчки, почему-то, я знаю на память:

Я застыла на месте. Мы ведь упорно готовились к беседе с хозяйкой-американкой. Диана утверждала, что место это мне достанется по знакомству и она, мол, в курсе всего: кто, что и почем в цветочной лавке.

Итак, я бросила недоуменный взгляд на Диану. Та, не моргнув глазом, подтвердила уже по-русски: «Да, по объявлению».

Все-таки, я этот момент должна прояснить. В дальнейшем еще неоднократно я столкнусь с тем, что Диана, помогая в той или иной мере, будет показывать мне, скольких усилий это ей стоит. И сколько времени она мне уделяет, используя все свои крутые связи, лишь бы решить мой вопрос. Поняв эту ее слабость, я уже никогда ничему не удивлялась. Коль ей нравится, что в таком ракурсе она выглядит всемогущей и значительной, то пусть так и будет.

В случае же с моим трудоустройством оказалось, что Диана, найдя объявление в русской газете, позвонила по нему и договорилась о встрече не с Юрой, а с его женой. Кто знал, что Наташа живет в Нью-Йорке с начала 1970-х, говорит по-русски с сильным акцентом и привыкла объясняться на родном своем английском, тем более по телефону. Иными словами, Диана не просекла, что хозяева русские, да и объявление было напечатано в газете по-английски.

- Почему вы хотели взять на работу русскую? – позднее спросила я у Юры. Он честно мне ответил, что я обхожусь им дешевле, чем любая американка. Русские и полячки – дешевая рабочая сила, но полячки в нашем случае были ни при чем.

- How can I help you?

- We have an appointment, - уверенно произнесла Диана.

Здесь произошел некий конфуз, который имеет смысл прокомментировать. Ради того, чтобы в дальнейшем к этой теме не возвращаться.

Хозяин, услыхав от Дианы об аппойнтменте, вдруг перешел на превосходный русский.

- Проходите, девочки, - сказал он безо всякого намека на английский. По его оценивающему взгляду можно было понять, что на работу он уже принял – и сразу нас обеих. Кстати, в дальнейшем к Юре у меня никаких претензий не было. Он оказался достойным человеком, который умеет сдерживать свою похоть в отношениях с хорошенькой подчиненной. Не всякий хозяин может этим похвастать.

Причем, вряд ли Юра так уж не хотел: подвернись соответствующая интимная ситуация, да если бы я не возражала, Юра с огромным удовольствием отметился и, я уверена, не раз. Но наш легкий флирт так и остался на дружеской ноте, за что я невероятно Юре благодарна. - Вы по объявлению в «Русской рекламе»?

ГЛАВА 23

Юра был лыс от рождения, то есть его голова не подавала надежд увидеть на ней хоть один волосок. Она матово блестела из глубины лавки, породнившись с крупной луковицей желтого тюльпана. Глядя на его череп, я уже видела в нем классическую отполированную пепельницу.

В основном в лавке работала Наташа. Чем занимался Юра, мне было не ясно до того момента, пока он не предложил мне как-то после работы покурить. Поскольку я не курю, и он об этом прекрасно знал, предложение меня удивило. «Травку» - пояснил Юра. Считая себя представителем алкоголической культуры, от травки я отказалась.

Это не значит, что к каннабису я нетерпима. Отношусь к нему с некоторым подозрением, но периодически, довольно редко, компанию могу поддержать. С Юрой, а именно – с моим хозяином, я решила до наркотической близости не доходить. Алкоголь – другое дело, и бутылочку красного мы после работы иногда приговаривали. Почти всегда в классическом варианте «на троих», хотя случалось и без Наташи, не выходя из лавки и при закрытых дверях.

Со временем выяснилось, что у Юры есть скромная квартирка в Квинсе, комната в которой отдана под плантацию марихуаны. Естественно, сообщено мне было об этом сугубо конфиденциально. Стены и окно в комнате покрыты фольгой, постоянно поддерживается определенная температура. Сутками горят лампы, освещая, ровно в заданном режиме, прихотливый каннабис.

Кусты марихуаны окучиваются Юрой «по науке», а результатом упорного подвижничества являются небольшие заработки, поскольку есть постоянная клиентура, и не только в Квинсе. Я порадовалась удачному Юриному очень даже частному предпринимательству. Тогда еще я не подозревала, как его предприимчивость аукнется в моей судьбе. Но это я забегаю почти на год вперед.

ГЛАВА 24

С первой русской клиенткой я познакомилась буквально через день после того, как началась моя рабочая неделя. Услыхав мой акцент, она безошибочно отреагировала, сразу представившись по-русски: «Изабелла Волковская. Я живу в билдинге напротив. Знаете такой: Оpera Apartment?»

Мы разговорились. Изабелла живет в Манхэттене почти тридцать лет, за эти годы выпустила ряд альбомов своих фотографий. Короче, женщина, как бы сказать поточней, иммигрантской творческой судьбы. Ее мужу, писателю Давиду Волковскому, удалось вывезти из СССР дневники Дмитрия Шостаковича.

После публикации дневников на Западе, супруги смогли приобрести небольшую two bedroom в известном манхэттенском доме для творческих работников. Конечно, нельзя проводить параллели с Советским Союзом, где творческой элите доставались лучшие квартиры в центре Москвы, в специализированных для этих целей домах. Давид и Изабелла купили квартиру на свои кровные, но в этом доме с говорящим именем Opera, на свои кровные и приобретали квартиры, в основном, люди искусства и культуры.

Изабелла пригласила меня в гости. Профессиональный интерес оказался ни при чем: Волковская фотографирует только известных людей, так что я, при всей моей привлекательности, ее не интересовала. Мы, действительно, как-то сразу почувствовали друг к другу симпатию.

Я была приглашена на обед. После окончания рабочего дня, оставалось перейти через Бродвей и попасть в фойе с вежливым швейцаром за стойкой front desk. Я поднялась на 23-й этаж на лифте. Нажала на дверной звонок. Почти сразу дверь открыла Изабелла. В глубине коридора с любопытством выглядывал из-за изабеллиной спины Давид Волковский.

К обеду они заказали суши. Из ближайшего японского ресторана. «Вам нравится японская кухня?» - поинтересовался Давид. – «Особенно суши, - ответила я без запинки. – Вообще, вся рыбная часть японской кухни мне очень нравится. Это бесподобно». Давид ответил, что он меня целиком понимает, хотя с удовольствием иногда ест «chicken teriyaki». Что, естественно, выходит за спектр рыбных японских блюд.