Инга Питерс. В ПОИСКАХ РУКИ И СЕКСА. (или мои нью-йоркские связи)

ГЛАВА 29

Но это все «воспоминания о будущем». В день нашего знакомства Питер зашел в лавку приобрести букет для какой-то своей тети. Начав беседу со мной по-английски, он тут же перешел на разговорный русский. С американцем, так легко и красиво говорящим на моем родном языке, я до этого не встречалась.

Все остальное только усиливало впечатления. Питер был немного выше среднего роста, подтянутый, черноволосый, с длинными, чувственными пальцами. На это я всегда обращаю внимание. Так борцов узнают по «смятым» ушам, а птицу – по полету. У классного любовника должны быть красивые руки.

К рукам Питера прилагалось скуластое лицо с темными, глубоко посаженными глазами, которые всегда, так мне казалось, улыбались. Вероятно, поэтому он создавал впечатление открытого, приветливого, всегда готового уступить и помочь парня. (По-моему, я перечисляю професиональные качества, необходимые любому консьержу для работы?)

На следующий день Питер явился к закрытию лавки. Он вошел в нее с огромным букетом алых роз на длинных стеблях. Подошел к прилавку и выдержал паузу. В лавке больше не было ни одного посетителя, но никакая муха не могла бы в этот миг разрядить звенящую тишину.

Наташа замерла на месте. Я была впечатлена картиной настолько, что сразу заалели щеки. Я ощутила их жар.

- Это тебе, дорогая Инга, - произнес Питер, расцветая улыбкой на пол лица.

Понятно, раз молодой человек дарит розы цветочнице, то человек он необычный. И если с головой у него все в порядке, то в оригинальности ему не откажешь.

- Пожалуйста, я хочу подарить тебе еще дюжину таких же, - произнес Питер. Это пожелание не могло не понравиться моей хозяйке Наташе и, таким образом, все вопросы оказались сняты.

Я оценила дипломатические способности Питера и его склонность к неожиданностям: еще бы! Разве можно было войти в цветочную лавку, не пряча хитрого лица за алым феерверком букета.

- Спасибо, - ответила я, усваивая урок дипломатического искусства. – Алые розы люблю больше всего. У тебя отличный вкус!

ГЛАВА 30

Мы пошли в ближайший Niko's. Греческий ресторан, со столиками, вынесенными на улицу, и темным глубоким помещением, едва различимым с солнечного тротуара.

Сели за маленький столик на Бродвее. Я не помню, что мы заказали в тот, первый вечер. Бобы в томате назывались «фасолакия», фрикадельки – «кефтедакия», а крокеты из зуккини – kolokithokeftedes skordalia. Античность в каждой строчке ресторанного меню с Дионисовыми пирами, страстью и сексуальными ритмами. Эллада в сплетении гортанных звуков, в изящных линиях напольных ваз, гибкой фигуре Аполлона, фиговых листах Апулея и «Золотого осла». Олимпиада, Парфенон, 300 спартанцев, Кирк Дуглас, то есть вся Греция на углу шумного Бродвея с изысканным Питером, заслонившим своим влюбленным взглядом перспективу уходящей вверх 76 улицы.

- Что ты будешь пить? – услышала я его вопрос откуда-то из вечности.

- А ты?

- Хочу предложить Merlot-Xinomavro из Imаthia. Видишь, здесь сказано, что «Мерло» из этого региона специально делали еще для Александра Великого. Прекрасное, извини за неловкую фразу, красное.

- Доверяю твоему вкусу. Ты любишь красное?

- Я вообще не пью, - вдруг отрезал Питер. И, заговорщически: – Открою тебе страшную тайну: не пью ни грамма. Бля буду.

- Совсем ни грамма? – мои брови взлетели от удивления: у нормального человека непьющий не может не вызывать подозрений.

- Давай я объясню, - тут глаза Питера покрылись поволокой. – Правда, мы едва знакомы…

Я не знала, что и думать. В голове прокручивались самые скверные сценарии. Ну, не пьют при церрозе печени. И в полной завязке не пьют, когда «зашиваются», хотя это уже вариант запойного алкоголика, а Питер на такого не похож... Да, не пьют еще те, кто лечится от триппера. Но чтобы человек не пил по собственной воле, без веских на то причин, - с такими я в жизни, практически, не встречалась. «Похоже, в нашем случае будет триппер», – обреченно подсказал внутренний голос.

- А ты объясни, - я неловко пыталась подбодрить непьющего «русского». – Еще возьму и пойму.

Питер выдержал паузу, видимо, на что-то решаясь.

- Все просто. Это не то, что ты могла подумать, - он извиняюще ухмыльнулся. - Я очень люблю женщин. Вот так.

Еще одна пауза. Медленный, томный взгляд. На меня, в упор. Даже показалось, что мы беседуем внутри какого-то Голливудского шедевра с Уорреном Битти в главной роли, как минимум.

- Это же такое упоение: поцелуи, ласки, жаркий шепот, - Питер перешел на жаркий шепот, - тела, все эти телодвижения, все это сладостное томление, трение, крики, стоны…

Упоение, а как же еще. То, что и как говорил Питер, казалось явным соблазнением невинной девушки. Да и говорил он как по писанному, хотя Ассоль меньше всего обращала на это внимания.

- Теперь ты понимаешь, - Питер склонился на столиком, - что алкоголь мешает полностью отдаваться друг другу. Поверь, я сумасшедший в сексе. Я очень техничный.