Инга Питерс. В ПОИСКАХ РУКИ И СЕКСА. (или мои нью-йоркские связи)

ГЛАВА 76

Мы пришли почти вовремя. Турка уже начальствовала на столе, попав в блокаду из бессчетных закусок, сервированной посуды и разнокалиберных фужеров. Гости все еще не расселись, томясь в ожидании на диване и по углам комнаты, как студенты в коридоре перед сдачей зачета.

В основном, это были мои родственники по маминой линии, прибывшие в США на пенсию. Как они говорили, ради своих детей, внуков и правнуков.

Одна из стен комнаты была занавешана ковриком с картинным видом на водопад. В живописном углу обпивались водой несколько оленей.

На полу лежал расписной ковер с геометрическим орнаментом, диван-кровать стояла под оленями, накрытая броским оранжево-пурпурным покрывалом. На стенах зависли в тонких алюминиевых рамах постеры шедевров Рубенса, Айвазовского, Кустодиева и Ренуара; вперемежку с ними были развешаны фотографии ушедших родных и близких. Ближе к окну висела фотография покойного Любавического ребэ Шнеерсона.

Приоконная, в виде громоздкого куба тумбочка была заставлена обрамленными фото тех, кто еще продолжал радоваться жизни как здесь, в США, так и в далеких родных пенатах.

Над столом горела люстра-вентилятор о пяти плафонах. Она отбрасывала желточный свет по стенам. Свет, пробегая по макушкам присутствующих, тормозил на настольной скатерти. Выбеленная хлороксом скатерть еще помнила былые застолья застиранными, мутными пятнами. Глядя на сочную турку, можно было представить, что в роду пятен сегодня вечером ожидается прибавление.

Я была приятно удивлена, обнаружив в квартире тетушки несколько молодых пар. Очевидно, они также состояли со мной и Ромой в некоем родстве, но представлены мы до нынешнего дня не были. Супружеская пара Славик и Катя являли собой распространенные в русской общине профессии: он – очкарик-программист, губошлеп, любитель почесать во время беседы в затылке и напиться до состояния риз; она – длиноногая мастер-парикмахер, с характерным для цирюльников профессиональным прищуром. Красивое, правильной формы лицо и стройные ноги были призваны возместить отсутствие какой бы то ни было груди.

Пара на любой вопрос одновременно учтиво улыбалась, из чего я сделала вывод, что в Америке супруги находятся не меньше пяти лет. Вместе с 8-летним Катиным сыном от первого брака они жили в собственном доме, в обжитом «нашими» людьми городке Форт Ли, штат Нью-Джерси. «Из нашего окна – классный вид на Манхэттен и Вашингтон Бридж», - успела сразу заметить Катя, как бы чего об их провинциальном бытие не подумали. Я едва сдержалась, дабы не ответить по классике: «А из нашего окна – жопа с ручкою видна!» - но благоразумно промолчала.

Их поездка в Бруклин через Стейтэн-Айленд вылилась в часовую задержку из-за какой-то аварии при подъезде к мосту Верразано. Славик активно обсуждал нервирующий его «траффик», встретив в Ромином лице достойного собеседника. В «Пигмалионе» приличным началом светской беседы считалась тема погоды. В условиях иммиграции, легче всего было найти партнера по тематическому трепу, начав с горячей проблемы городских заторов и ремонта дорог. Что не мешало продолжить обсуждение взлетевшими ценами на бензин при ежегодно растущих городских поборах на проезд через тунели и мосты. Добавьте к этому сумасшедший рост цен в real estate – и в собственной светскости вы могли бы не сомневаться.

Темы беспроигрышные. После чего легко, уже разбившись на мелкие группы, обсудить и мужиков, и баб, и уровень образования в школах. И Путинскую Россию заодно с израильским Израилем. И, само собой, недостатки в политике президента Буша.

Славик принес к столу бутылку виски. Он пил только Dewar’s и не рассчитывал, что на столе у тетушки окажется именно этот тип американского бухла. В дальнейшем, я встречала немало иммигрантов, переключившихся с хрестоматийной водки на классический англо-шотландский, в отдельных случаях – ирландский, виски или скотч. Для кого-то это был естественный переход, расширивший реестр употребляемого алкоголя; были и такие, кто считал жизнь на Западе совместимой только с коронными западными напитками.

«Плебейская» водка в этом случае отсекалась. Видимо, виски получали признание, как напиток едва ли не аристократический, хотя жизнь подсказывала, что немало алкашей, и не только ирландцев, бухают виски с утра пораньше да подешевле.

Для аристократов-иммигрантов здесь напрашивалось верное решение. Соломоново. Виски, естественно, виски рознь. И за 200 долларов Blue Label, или за 45 долларов McCallan не ровня такому же 43 градусному дешевому самогону, типа ирландского blended пойла. Поэтому 12-ти, 15-летний классический Glenfiddish (а то и 18-летний, что ударяет, правда, по кошельку), или почитаемый в любой пьющей интеллектуальной компании Oban из провинции West Highland (в семейство «Обэйнов», учтите, входят сорта виски из еще пяти соседних шотландских провинций, не менее приемлемые: Glenkinchie, Dalwhinnie, Cragganmore, Talisker, Lagavulin) плюс мягкий, свидетельствующий о вашем хорошем вкусе 12-летний McCallan - решают проблему однозначно.

Качественный single malt примут, с вами заодно, в любой приличной и понимающей толк компании. Кстати, я была удивлена, начав ориентироваться в сортах виски после моих знакомств с сексапильными «скотчевыми» американцами: виски-скотч дороже коньяка, если сравнивать их в схожих ценовой и качественной категориях. Как вам мои познания в скотче?

ГЛАВА 77

За столом мы с Ромой очутились рядом с Викой и Сергеем. Если Славик и Катя представляли киевскую ветвь моих дальних родственников, то эта пара оказалась родом из Москвы и из совершенно другого круга. Они не были расписаны официально, живя вместе по популярной схеме «бой- и герлфрэндов». Ни к чему не обязывающий расклад, привычный в молодежном кругу и принимаемый большинством родителей-американцев давно уже как должное. В конце концов, чем дочь будет носиться по разным постелям, как угорелая, а сынок превратится в наркомана или подставит попу своему модно ориентированному приятелю – пусть лучше мальчик с девочкой живут «писька в пипку». А там, глядишь, у них появятся дети. И возникнет желание официально свои отношения оформить.

Наш с Ромой вариант. С поправкой на его, варианта, безнадежность с моей стороны.

Вика была в Москве актрисой. Слабо владея английским, она понимала, что работа по профессии в Нью-Йорке ей не светит. Можно было пойти в программисты: она приехала в Штаты в середине девяностых, когда спрос на программистов был велик и не соответствовал предложению. Слабо владея азами начальной арифметики, не говоря о таблице умножения, Вика понимала, что работа программиста также не для нее.

У нее была хорошая фигура, но понимая, что она выдающаяся актриса, Вика отказалась от предложения поработать в стрип-клубе, в одном из популярных Go-go bar, где ей грозило зарабатывать до тысячи сами знаете чего в ночь. Крути попой, томно стягивай трусики, умело облизывай губы языком. И никаких насильственных соитий, кроме «субботников» с хозяином, и то изредка. Вике объяснила русская стриптизерша, что «субботник» на их жаргоне означает переспать с хозяином. Как и субботники в бывшем СССР, «кувырок» в постели с итальянцем-хозяином, объясняла бывалая бывшая соотечественница, проходит бесплатно.

Вике показалось, что это предложение не для нее. На следующий день она стриптизерше не перезвонила.

Актрисой Вика была посредственной. По-крайней мере, в Москве ей никто после окончания ВГИКа серьезных ролей не предлагал, а многомесячная связь с одним очень известным, еще по Советскому Союзу, актером завершилась третьестепенной ролью в слабом спектакле театра «Сатиры». В те годы актер еще не был художественным руководителем, но кое-что уже мог. Видимо, в Викином случае даже такая знаменитость оказалась бессильна.

Обо все об этом Вика рассказала мне в течение одного вечера. Я не успела даже удивиться. Ни до, ни после столь откровенных собеседников мне повстречать не удавалось.

В первой половине 1990-х Вика прибыла в США по гостевой визе и решила остаться, преступив таким образом иммиграционные законы. В чем мы были похожи.