Инга Питерс. В ПОИСКАХ РУКИ И СЕКСА. (или мои нью-йоркские связи)

ГЛАВА 86

Дингино отношение к половому делу мне в общих чертах было известно: если из мужчины нельзя вытянуть большие деньги, то никаким половым удовлетворением этого не заменишь. В ее глазах мужчина становился по-настоящему привлекательным только при наличии тугого кошелька, дорогой яхты, поместья неподалеку от Нью-Йорка и двухдверного спортивного европейского авто.

В этом не было ничего необычного и неожиданного. Поспрашивайте знакомых подруг и если вам скажут, что деньги в мужчине – последнее дело, не особо доверяйте таким дамам в дальнейшем. Есть, конечно, исключения, но финансовый вопрос для слабого пола является немаловажным. Модное нынче поветрие, типа, я сама зарабатываю и ни от кого не завишу, крутится, опять-таки, вокруг денег, и немалая доля лукавства в подобных заявлениях имеется.

Динга пошла дальше. К формуле «богатый мужчина – лучший мужчина», она цинично добавила концовку: «в постели». Ее взгляд на половую многообразную жизнь был откорректирован таким образом, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы. Дистанция между доходом и удовольствием была сокращена до минимума и в ее постели не мог оказаться человек без должного достатка. Он, в ответ на столь высокое половое доверие, одаривал любовницу ювелирными безделушками с бриллиантами, ублажал поездками, походами на бродвейские премьеры и в рестораны из десятки призеров по рейтингу Zagat.

Мысль сократить дистанцию до нуля напросилась сама собой. Не то, чтобы «бойся данайцев, дары приносящих», но модные ювелирка, парфюмерия, бижутерия, известные отделы популярных бутиков, дорогие рестораны и растратные походы по ночным барам в Southampton обязывали к развитию отношений, что доставляло Динге всякие неудобства. Ведь одно дело – пить с уолл-стритовским воротилой и ночью падать с ним в кровать, а совсем другое – подавать бой-френду поутру «алка зельцер» в постель, глядя в его помятую смурную физию. И так, практически, каждый божий день.

Моя подруга в какой-то из красных дней календаря вдруг сообразила, что можно обойтись без премиальных подарков. Эврика! Из привычной цепочки развлечений сомнительное утро можно было исключить. Оставались все те же ресторан, шарм и бездна обаяния с последующим незабываемым сексом до утра, - однако с искренней мужской благодарностью в виде пачки «зеленых». Ну, чем не благодать! Разошлись без печали, при этом никто ежедневно не капает на мозги.

Со мной никто никогда не расплачивался деньгами за страсть и бессоные ночи. Я еще могла себе представить распалившегося от желания великовозрастного бэбибумера, который готов заплатить, лишь бы сбросить напряжение в номере мотеля с проституткой, но самой лечь в постель неизвестно с кем за деньги – никогда (и нечего напоминать мне о классическом бондовском: never say never again).

Неизвестно с кем лечь в постель по обоюдно острому согласию – это мне понятно. Как писал наученый горьким опытом поэт: «Любовь не вздохи на скамейке и не прогулки при луне». Поэтически точно и доступно каждому: коль ударила любовь – ищи место, где бы друг другом заняться во все места. Хотя, я бы скамейку из перечня «мест» не исключала.

ГЛАВА 87

- У меня сегодня выходной, - получила Динга честный, прямой ответ.
- O, my Gosh! Срочно спускайся через час. Айл пик ю ап, - сообщила Динга с явным намерением повесить трубку. - А куда мы едем?
- В ресторан. Потом в отель к твоему неаполитанцу.
- К моему неаполитанцу?
- Вот эбаут файв хандрэд, - раздраженно поинтересовалась подруга. – Кэшем.

И бросила трубку. Конечно, Wild Orchids, международный бестселлер классика жанра Jude Deveraux, требовал к себе пристального внимания и предполагал не отвлекаться на всяких заезжих итальянцев. К тому же, затронутыми оказались девичья честь и гордость. Хотя, проснувшийся во мне конкретный интерес к мероприятию и заранее известный его итог, заставили меня быстро принять душ, привести себя в порядок, надеть сексуально ориентированное нижнее белье, и за десять минут до объявленного часа присесть на кровать перед дорогой. Путь от кровати до кровати предстоял недолгий, подсказывал мне половой инстинкт.

Тут же раздался звонок и Динга пообещала, что минут через пять будет ждать меня у подъезда. «Нам ехать в Манхэттен, - сказала подруга. – В такое время крэйзи трафик. А ю рэди?» - «Я готова. Спускаюсь», - ответила я так, словно диалог наш происходил в космосе. Самочувствие отличное, аппаратура работает нормально.

ГЛАВА 88

К часу дня мы добрались до отеля «Хилтон» на 6 авеню и 54 улицы в Мидтауне. Динга поставила машину в отельный паркинг и позвонила из лобби в номер к итальянцам. Я услышала в трубке воркующий мужской голосок, полный дешевого лиризма. Возможно, так мне в те минуты казалось, поскольку чувствовала я себя не в своей тарелке.

Мы присели на мягкий, удобный диван в лобби «в ожидании Годов». Вокруг суетился приезжий люд, двери дорогих магазинов внутри отеля были распахнуты настежь. Беллмэны в униформе сновали от лифтов к входным вращающимся дверям и ощущение вокзальной потерянности не оставляло ни на миг.

Наконец к нам подошли двое мужчин, предусмотрительно одетых для похода в дорогой ресторан. Без гастуков, в стильных светлых костюмах. Одному, представившемуся как Умберто, было до тридцати. Он-то и оказался нашим неаполитанским гостем. Возможно, я слабо разбираюсь в итальянцах, но Умберто в годы Второй мировой служил бы, скорее, в рядах Вермахта, чем у Муссолини. Неаполитанец был светловолосым, курносым, с широкими скулами и светлоголубыми, почти выцветшими глазами. Среднего роста, худой. Что-то вроде помеси Рейнского спортсмена-олимпийца с аграрием из Тулы.

Второго звали Джо. Он родился в бруклинском итальянском районе Бей Ридж, живет в одном из заселенных итальянцами же городков Лонг Айленда. Джо походил на живую иллюстрацию к сериалу о ньюйоркских мафиози. А если вы смотрели «Сопранос», то сходство с Тони Сопрано нельзя было не отметить. Лысоватый, высокий, за пятьдесят. Мучнистый телом и с брюшком, всегда набитым спагетти. У него были накачанные руки с крупными ладонями людоеда. Лицо, в принципе, добродушное, но от таких толстяков никогда не знаешь, чего ожидать. Даже в фильмах.

Динга знала Джо несколько лет и поздоровалась с ним, по-приятельски поцеловав его в губы-вареники. Джо пошлепал подругу по попке, из чего я сделала окончательный вывод, что мне предназначен Умберто. Неаполитанец поцеловал меня в щечку, трижды переспросил, как меня зовут, после чего настойчиво называл Игмой. Сопротивляться было бесполезно.